Константин Кривчиков - Поцелуй королевы. Кн. 1-3[СИ]

— Ты мне расскажешь об этом?

Мужчина поправил на носу очки, ответил после паузы:

— Не сейчас. Может быть, когда ты подрастешь и закончишь институт.

— Пап, так нечестно! Почему нельзя рассказать сейчас?

— Потому что всему свое время. Факты, о которых я тебе упомянул, настолько важны, что о них знает считанное количество людей на этой планете.

— И ты, в их числе?

— И я.

— Почему?

— Потому что я заслужил этого знания.

— Тебе можно, а мне нельзя… Так нечестно. Тогда зачем ты мне рассказал начало истории? Получается, затем, чтобы подразнить?

— Нет. Затем, чтобы ты понял, что в жизни есть много важных и полезных дел. Но они проходят мимо, пока ты торчишь допоздна на улице в компании всяких темных личностей.

— Папа, это мои друзья.

— Знаю, знаю. Но надо знать меру развлечениям. Вот будешь хорошо учиться, станешь…

Мужчина прервал фразу, реагируя на бренчание трубки мобильника, лежащей на столе. Взял трубку, посмотрел на экранчик.

— Извини, дружище.

Подошел к окну и, нажав кнопку вызова, негромко проговорил:

— Я слушаю, господин Пастор.

— Добрый день, Пабло.

— Добрый день.

— Как твои дела?

— Все в порядке.

— Хорошо. Есть срочное поручение.

— По регламенту или что-то случилось?

— Да, случилось. ОНИ ПРОЯВИЛИСЬ.

Мужчина вздрогнул. Трубка едва не выскользнула из разом вспотевшей ладони. Он много лет втайне ждал этого момента. И все же…

— Не волнуйтесь, — голос невидимого собеседника звучал ровно. — Мы справимся. Подключены все подразделения. Но вам поручается особая миссия…

Санкт-Петербург. Пятый день второй фазы луны

Гомес собрался повернуть ключ зажигания, и в этот момент у дверцы со стороны водителя возник человек в форме. Слегка нагнулся и небрежно стукнул дважды костяшками пальцев по стеклу. Помощник консула глубоко вздохнул, еле слышно чертыхнулся и опустил стекло.

— В чем дело?

— А вы не знаете? — фуражка полицейского была лихо сдвинута на правое ухо, демонстрируя вьющийся рыжий чуб.

— Я тороплюсь. И чего я должен знать? — Гомес напыжился. — Понимаете, я сотрудник испанского консульства…

— А я лейтенант Егоров, госавтоинспекция. Вон, видите знак? — офицер вытянул указательный палец. — Стоянка запрещена. Да еще на тротуар въехали.

— Какая стоянка? Почему запрещена? — "конвоир" Софии начинал нервничать. — Здесь же гостиница. Где же мне еще машину оставлять?

— Вон там дальше есть специальная стоянка.

— Да там занято все, не припаркуешься. И вообще, я же сказал, я работник консульства. У меня дипломатическая неприкосновенность.

— Документы предъявите, — в голосе инспектора появились жестяные нотки, на носу отчетливо проступили веснушки. София внезапно почувствовала симпатию к незнакомому русскому полицейскому. "Рыжий. Волосы почти как у меня, только светлее. А Гомес-то вон как задергался, — мелькнула злорадная мысль. — Поспорь, поспорь еще. Рыжие, они упрямые. Разозлишь, слабо не покажется". Она еще не знала, что делать, после пережитого потрясения, но интуитивно напряглась. Появление сотрудника русской дорожной полиции, разладившего четкий ритм жесткого прессинга, устроенного Гомесом, вывело ее из ступора.

— Учтите, я буду жаловаться, — пробурчал Гомес, доставая из нагрудного кармана знакомое Софии удостоверение. — Вот, читайте. Видите?

Он раскрыл удостоверение и высунул его в окно.

— Видите, что написано? Хуго Антонио Гомес, помощник генерального консула Королевства Испании.

Офицер цепко ухватил удостоверение тремя пальцами и выдернул его из ладони Гомеса. Поднес к глазам, повертел туда-сюда.

— Хм, Королевство… Ну, предположим. Разберемся. А номера-то у вас местные, не дипломатические.

— Да, местные. Ну и что? Это не служебный автомобиль, взят в прокат. Понимаете?

— Понимаю. А по-русски, где так научились разговаривать?

— Какая вам разница?

— А вы не грубите. Где документы на машину?

Гомес нервно взглянул на часы, затем зыркнул в сторону Софии.

— Послушайте, э-э…

— Лейтенант Егоров.

— Господин Егоров. Вот что… — консульский решил сменить тактику. — Вы сказали, что я правила нарушил? Ну, виноват, не заметил. Ладно, я заплачу. Сколько?

Но его запоздалый маневр не достиг успеха. "Рыжий" уже завелся.

— Скоро узнаете, — недобрым голосом пообещал полицейский. — Все узнаете. И сколько, и за что. Давайте документы на автомобиль и пройдем в нашу машину.

Софии показалось, что Гомес заскрежетал зубами.

— Еще раз предупреждаю, что вы срываете дипломатическое мероприятие. Мы с сеньоритой очень торопимся.

Помощник консула мотнул головой в сторону Софии, будто призывая ее в свидетели. "Это куда МЫ торопимся? — возмущенно подумала София. — Кто это из нас торопится?"

Собрав в кулак все самообладание, она обворожительно улыбнулась полицейскому и проговорила, непроизвольно выпячивая акцент:

— Ничего, ничего. Мы не так торопИмся, не преувеличай, Хуго. Сеньор офицер лишь выполняй свой долг. Ведь так, сеньор офицер?

Получив неожиданную поддержку от симпатичной спутницы задиристого испанца, "сеньор офицер" на мгновение растерялся, затем передвинул фуражку на левое ухо и с важным видом кивнул головой. София же словно очнулась от морока. У нее пока не было никакого плана действий — мысли суматошно роились в голове, тщетно пытаясь выстроиться в логическую цепочку. Но Софию едва не трясло от желания, вызываемого инстинктивным, физиологическим ощущением опасности. Желания выбраться из машины и убежать как можно дальше от помощника консула, внезапно ворвавшегося в ее жизнь с очевидно не добрыми намерениями.

Глаза Гомеса, темно-серые, проницательные и безжалостные, гипнотизировали Софию, как удав кролика. Еще пять минут назад она безропотно и бездумно подчинялась командам Гомеса, принимая все его требования, как должное. И вдруг поняла — все, что угодно, но только не консульство. Если ее доставят туда — она пропала. Она же ничего толком не обсудила с Донато. Она не знает, что и как отвечать. Но она и врать не умеет — такая дурацкая черта характера. А значит, как только ее начнут расспрашивать, она не сможет ничего утаить. И тогда… О, Господи! Ну, подскажи же, что делать?!

— Это даже так хорошо, что вы нас держите, сеньор офицер. Большое спасибо! — София произносила какие-то русские слова, а рука уже машинально открывала дверцу, выпуская правую ногу на тротуар. "Черт, какая узкая юбка! Зачем я ее надела? Нога не вылазит. Надо боком… Главное, улыбаться".